«…Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черёд»
Лилия Сагирова, Светлана Губайдуллина
В Литературном музее и Доме памяти М.И Цветаевой хранятся два экземпляра первой посмертной книги избранных стихов Марины Цветаевой, изданной в Советском Союзе. В Доме памяти экспонируется экземпляр «Избранного» с дарственной надписью сестры поэта Анастасии Цветаевой, адресованной Бродельщиковым, хозяевам елабужского дома, в котором Марина Ивановна провела свои последние дни.
Сегодня трудно представить, что до 1960-х годов Цветаевой практически не было в нашей жизни. Книги её не печатались, творчество и даже само имя упорно замалчивалось. Её стихи, проза, дневники, письма возвращались к отечественному читателю очень долго. Первый посмертный сборник стихов «Избранное» увидел свет благодаря дочери поэта Ариадны Эфрон только в 1961 году, через два десятилетия после трагического ухода Цветаевой из жизни.
Ариадна Сергеевна, пережившая войну, тюрьмы, лагеря и ссылки, оставшуюся часть своей жизни посвятила служению памяти матери, изданию её творческого наследия. Ещё в 1950-е годы в ссылке в Красноярском крае у неё возникла мысль подготовить и издать хотя бы маленький «сборничек» стихов матери, приуроченный к десятилетию её смерти. Она попросила Бориса Пастернака разыскать и прислать ей циклы цветаевских стихов к Пушкину, к Маяковскому и к Чехии. Дочь поэта даже обратилась по этому поводу с письмом к Сталину.
В письме к тётке Елизавете Яковлевне Эфрон Ариадна Сергеевна сообщила: «Я решила написать Иосифу Виссарионовичу насчёт мамы, ведь в 1951 г. будет 10 лет со дня её смерти. Мне бы очень хотелось, чтобы у нас вышла хоть маленькая книжечка её очень избранных стихов, ибо у каждого настоящего поэта можно найти что-то созвучное эпохе. Мне думается, что только И.В. может решить этот вопрос».
В июне 1955 года А.С. Эфрон, дождавшись реабилитации и «чистого» паспорта, приехала в Москву. И уже в июле-августе начала хлопотать об издании книги стихов. Ей помогали писатели Э. Казакевич, И. Эренбург, литературный критик и библиофил А. Тарасенков, начинающий цветаевед А. Саакянц. К концу года их общими усилиями книга была составлена, сдана в Гослитиздат и включена в план издательства на 1957 год.
Однако в свет она не вышла — этому помешала самая настоящая травля: журнал «Крокодил» поместил статью И. Рябова «Про смертяшкиных», критиковавшую раннее творчество Цветаевой и «поносящую», по словам Эренбурга, память о поэте. Советские периодические издания «Литературная газета», «Вопросы литературы», «Вечерняя Москва», «Московская правда», «Правда» также подвергли поэзию Цветаевой уничтожающей критике. В результате книга из плана Гослитиздата на 1957 год была исключена, и это несмотря на то, что сборник был уже свёрстан и отправлен на дополнительное внутреннее рецензирование, получив несколько положительных отзывов критиков.
В марте 1960 года Ариадна Сергеевна писала Эренбургу: «На днях буду в Москве, пойду узнавать, в план какого столетия включена — если включена — книга». Выяснилось, что благодаря поэту А. Твардовскому и литературоведу В. Орлову её издание, правда, в урезанном объёме и тираже было намечено на 1961 год. А.С. Эфрон надеялась увидеть книгу в августе, в последний день которого ушла из жизни её мать. Но из-за перегруженности типографии, готовившей материалы к XXII съезду КПСС, «Избранное» появилось в конце сентября.
В книге были помещены 151 стихотворение и две поэмы Марины Цветаевой, тираж её составлял 25 000 экземпляров. О востребованности этой книги говорят многочисленные отзывы. Автором одного из них является поэт, переводчик Эммануил Казакевича, написавший Ариадне Эфрон 7 октября 1961 года: «Сегодня я видел вышедший в свет томик стихов Марины Цветаевой. Поверьте, выход этой книги — великий и торжественный момент не только в Вашей, но и в моей жизни, не говоря уже о том, что все это значит для нашей литературы. Поздравляю Вас и приглашаю присоединиться к моему уже не новому, таящему в себе много печального, но все-таки утешительному выводу: ничто великое и прекрасное не может пропасть».
В том же октябре Ариадна Сергеевна писала: «Вокруг книги в Москве творится невообразимое. Получаю много писем от доставших, а ещё больше от не доставших книжечку. Книжку распродали буквально в четверть часа. На “чёрном рынке” цена уже десятикратна. “Лавка писателей” дала заявку на две тысячи, получила пятьсот. В остальных магазинах продавали только по предварительной записи (записывали весной) … В “Лавке писателей” дежурили покупатели целыми днями, до закрытия магазина — “выбросят?” — “не выбросят?” А не дежурившие обрывали телефон».
Писатель Рафаэль Мустафин вспоминал: «В начале 1950-х годов я учился на отделении русской филологии Казанского университета, писал рефераты о советской поэзии и не имел ни малейшего понятия о творчестве Цветаевой. Добро бы я один… Помню, каких трудов мне стоило раздобыть это издание, сразу же после выхода сделавшееся библиографической редкостью. С каким благоговением я вчитывался в каждую строчку, буквально смаковал каждое слово! Перечитывал предисловие, заглядывал в комментарий, старался не отвергать “с порога” тёмные места, а уяснить их глубинный смысл».
Известный критик В. Орлов во вступительной статье к «Избранному» писал, что Цветаева — поэт элитарный и полагал, что на широкое признание её стихов надеяться не приходится. Время показало, что он ошибался — истинная поэзия нашла дорогу к сердцам многочисленных читателей. Сбылись пророческие слова поэта: «…Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черёд».
